Что касаемо моего имха, то (не претендуя, разумеется, на абсолютное знание) КПД данного учреждения в начальный период войны был крайне низок. Начать с того, что советская пропаганда готовилась «не совсем к той войне», и по этому с одной стороны линии фронта «солдаты группы Центр», идущие по Украине если и использовали листовки с призывами к братьям-рабочим переходить на сторону РККА, то по вполне понятному назначению – как и сообщения о том, что вермахт уже потерял 1-2-5 миллионов, а при виде советского истребителя немецкие самолеты в ужасе разлетаются. С другой же стороны рядовые бойцы мал-помалу переставали задавать товарищу политруку вопросы: «а когда же грянет обещанное восстание в тылу Гитлера?».
Если говорить о воздействии на противника, то причины этого были довольно банальны – нехватка кадров вообще и низкий профессионализм имеющихся. Отдел пропаганды среди войск и населения противника появился тогда еще в ГУПП только в августе 40-ого, людей там было мало, знатоков немецкого – еще меньше. Всерьез машинка раскрутилась лишь к осени 42-ого.
С нашими собственными войсками ситуация осложнялась тем, что линия пропаганды вынуждена была колебаться вместе с линией партии, а та местами сильно отставала от текущей линии фронта. Вести эффективную пропаганду, начиная при этом речь «могучим ударом» и заканчивая списком очередных сданных городов довольно сложно.
Кроме того, в условиях войны начал проявляться один весьма немаловажный, имхо, момент.
Агитацией, пропагандой и прочая работа с личным составом должна была вестись по партийной линий. При этом если на низовом уровне все было еще более-менее – комсорги и парторги несли свою нагрузку в дополнение к своим основным обязанностям, то чуть подальше от передовой этим занимались уже комиссары. Должность, выключенная из командной цепочки, была относительно актуальна в годы гражданской, когда «политически грамотный» комиссар контролировал и дополнял военспеца (на практике, правда, часто получалось, что в тогдашнем бардаке именно политические лидеры типа Троцкого, Фрунзе или Махно выбивались в командиры, а уже к своей персоне набирали военспецов на роль начштаба или еще как). В РККА же подобный уровень контроля был явно избыточным, использовать же политработников в роли офицеров чаще всего не представлялось возможным. « «Общая и военно-политическая подготовка многих руководящих политработников неудовлетворительная. Большая часть политсостава армии (73 проц.) не имеет военной подготовки …Большая часть (77 проц.) политсостава запаса не имеет военного образования».(с) Тимошенко в 1940.
Возвращение института комиссаров в июле 41-ого, скорее всего, было вызвано банальным желанием политического руководства страны «подстраховаться». Когда же стало окончательно ясно, что командный состав РККА в целом сохраняет высокий уровень лояльности, комиссаров снова задвинули в замполиты.
С точки зрения агитационных потребностей этот аппарат с одной стороны был явно избыточен для данной цели (и в дальнейшем послужил донором кадров для военных и особистов), а с другой – так же в массе своей не обладал нужным уровнем квалификации «трепачей», равно как и должным уровнем авторитета у бойцов.
Все вышесказанное, повторюсь, относится к периоду войны до конца 42-ого. В дальнейшем КПД работы Главпура и для своих войск и для противника заметно рос, что было связано как с ростом числа профессионалов в структуре, так и (в куда большей степени) с успешными действиями КА на фронте. В 44-м листовки, составленные немцами из «Свободной Германии» читались окруженцами в белорусских лесах с куда большим вниманием – особенно под аккомпанемент штурмовиков над головой и танковых колонн на дорогах. Для своих же войск в изобилии имелись вполне реальные достижения в виде груд битой фашистской техники и ничуть не менее реальные рассказы переживших оккупацию.
Напоследок — что касаемо конкретно панфиловского мифа. Передовица в КЗ появилась 28 ноября, т. е. до фронтовых частей дошла, скорее всего, в первых числах декабря. В этот момент лозунг «отступать некуда», был уже не настолько актуален – немецкое наступление практически выдохлось, остатки панфиловской дивизии (вместе с танкистами Катукова и конниками Доватора) сами шли в очередную атаку на деревню Крюковка, ту самую, под которой «погибает взвод». Вряд ли бойцам 1075-ого полка хотелось в тот момент лишний раз вспоминать 16 ноября, когда комполка Капров «собирал уцелевших» прячась за насыпью железной дороги, куда больше их радовала поступившая в распоряжение комдива свежая стрелковая бригада и свежая же дивизия на фланге.
Что же касается долговременного эффекта мифа о 28, то здесь, имхо, наиболее уместно напомнить фрагмент изданного через полгода приказа 227 – известного ничуть не меньше, а скорее даже больше.
"пора кончить отступление.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности."